История

Конференция EDM: как это было

24 марта 1999 года, Сан-Диего, Калифорния, отель «Таун энд Кантри». Идет 37-й симпозиум по физике надёжности интегральных схем, только что прозвучал доклад о нейронных сетях – тогда это направление активно развивалось. Я – участник симпозиума, впервые улетевший так далеко от родного дома, брожу в перерыве заседаний между столиками с разложенными на них рекламными буклетами будущих конференций. Я – канцлер только что созданного Студенческого отделения IEEE в НГТУ, мне нет и тридцати, и мне безумно интересно всё, что происходит здесь. Наклоняюсь к столику, беру буклет и читаю: «International Electron Devices Meeting (IEDM)». Это ежегодная встреча членов IEEE, организуемая обществом электронных приборов IEEE в Америке, на которую мне тогда очень захотелось попасть! Но подумал: «Счастья дважды не бывает, меня уже однажды пригласили сюда, и оплатили всю мою поездку вместе с проживанием и питанием – кто же станет приглашать меня сюда за их счет снова?» И тогда мне подумалось: «Вот бы организовать свою конференцию по электронным приборам, и пригласить всех этих ученых к нам! Только как бы ее назвать, чтоб было звучно? О – идея: назовем ее EDM, то есть Electron Devices and Materials. Точно, IEDM это большой, крупный симпозиум, а у нас будет его младший брат!». Так состоялось «крещение» конференции. Справедливости ради следует отметить, что тогда я и не подозревал, что делу становления и взращивания этой конференции я отдам 12 лет своей жизни! Но уже тогда я думал о том, чтобы занять какую-то свою нишу, предложить на рынок такой продукт, которого еще на было!

Лето 1999 года. После трудового дня на берегу Новосибирского водохранилища (Обского моря) отдыхали участники Международной Корейско-Российской конференции KORUS’99. Беседы за кружкой пива велись на самые разные темы, но так или иначе все они касались удивительной сибирской природы и конференции, организованной НГТУ здесь, в санатории «Сосновка». Я подсел к столику, за которым сидели мой отец и какой-то кореец, фамилию которого я уже не помню. И вот, в какой-то момент, думая о будущем, отец мечтательно произнес «А я бы вот хотел провести конференцию на Алтае…». Я ответил: «Ну так что же, давай организуем в будущем году» Он: «Нет, в будущем году наверное не получится, а вот через год…»

Мысль запала мне в душу. Приехав в 2000-м году с международного конгресса студенческих отделений IEEE в г. Эйндховен (Нидерланды), я объявил членам нашего Студенческого отделения: «Я понял, чем занимаются в IEEE. Они организуют и проводят конференции! Будем организовывать конференцию!». Осенью того же года был запущен первый «пробный шар». Инициативную группу по организации конференции составили я и двое студентов-дипломников: Владимир Колчужин и Алексей Шапорин. Сделали рассылку приглашений по вузам России. Честно говоря, мне не очень-то верилось, что хоть кто-то откликнется. Каково же было мое изумление, когда к нужному сроку нам прислали 35 докладов со всех концов России!

Обрадовавшись, мы стали готовить сборник. Нужна была красочная фотография НГТУ на обложку сборника. Мы никак не могли найти фотографию нужного качества. И вот однажды наш Лёша заходит в ставшую потом родной 121-ю «а» и заявляет с порога: «Вот качественная фотография! Всем стоять «смирно» 3 раза! Получена из рук самого ректора НГТУ!». Мы посвятили этот сборник 50-летию нашего университета, которое праздновалось в том году.

Первая школа-семинар EDM прошла осенью того же года в стенах НГТУ. К нам приезжали участники даже из Владивостока! Деньги на проведение были собраны из трех источников: из средств Студенческого отделения, факультета РЭФ и конечно, самих участников. Бюджет первой школы был крошечным – всего 35000 рублей (включая банкет для организаторов), но мы и этому были рады. Да еще хвастались перед руководством Объединенной группы IEEE: «Вот какая малобюджетная конференция получилась у нас!»

Но мысль об Алтае не оставляла нас. И вот, в августе 2000 года мы с Лёшей Шапориным поехали в Эрлагол. Нам хотелось снять ролик об Эрлаголе, причем на английском языке, и разослать его иностранным участникам! Нас приняли тепло, поселили в домике. Я очень хорошо помню этот визит. Тогда в Эрлаголе стояли еще кровати с пружинными матрацами, а я уже тогда был продвинутым в области здорового образа жизни, и знал, что от пружинных матрацев деформируется позвоночник. Недолго думая, я стащил свою постель с кровати, и с удовольствием растянулся на ней в углу на полу! На следующий день приезжает Лёша. Увидев мою постель, он тоже – хвать матрас и на пол его! Я ему: «Лёш, а ты-то чего?» А он: «А я что – свое здоровье буду гробить? Оно мне еще пригодится!»

Потом был мозговой штурм. Нужно было определить место и время проведения. Долго думали, ломали головы, и в конце концов решили, что нет места лучше Эрлагола, а времени лучше коротенького промежутка между концом сессии и началом сезона отдыха в Эрлаголе просто нет! Порешив так, начали готовить вторую школу EDM. В те времена не было еще ни конкурсов, ни тендеров, ни торгов, всё можно было покупать спокойно, но Бог ты мой, сколько бюрократических рогаток приходилось преодолевать уже тогда!

Особенно проблемным был автобус. Где его найти – тогда никто не знал. Звонили чуть ли не в «Олимпия-Райзен-Сибирь», но там оказалось для нас дорого. Больше всего потряс нас родной Новосибирский автовокзал. Когда я позвонил туда, и спросил, сколько будет стоить автобус до Эрлагола, начальник автовокзала очень долго выпытывал, сколько человек поедет, а когда я сказал, что полный автобус, он ответил «Ну вот и считайте: билет туда и билет обратно для каждого. По нашим расценкам до Чемала. Дальше автобус не поедет, у нас нет маршрута до Эрлагола! Как дальше вам добираться? Ну, как-нибудь пешком доберетесь!». В конце концов, остановились на турфирме «STA», где и забронировали «корейца». Это сейчас «корейцев» автобусов полно, а тогда они были еще мало известны! До сих пор вспоминаю с благодарностью менеджера турфирмы Нурию, дружеские деловые отношения с которой у меня продолжались вплоть до 2008 года.

Мы ездили по-разному в разные годы. Иногда выезжали в ночь, иногда – утром, так и не решив в итоге, что же лучше. В тот год, первый Эрлагольский, мы поехали в ночь. Ехали всю ночь, к утру все страшно устали. С нами тогда был первый иностранный гость, профессор Квиро Ли из Южной Кореи. Ночью автобусу приходилось объезжать по грунтовке многочисленные участки с ремонтом дорог. Можно было только посочувствовать бедняге корейцу! Спать мне и отцу было нельзя, потому что нужно было следить за водителем, чтобы он не завез нас куда попало! Но все благополучно добрались. Потом автобус стоял на поляне все дни школы-семинара, а водитель жил на базе, ел и спал за наш счет. Обратно выезжать тоже надо было в ночь. Но накануне водитель перепил, и к моменту отъезда был «с бодуна». Кстати, «бодун» - слово алтайское, точнее, тюркское, и означает оно «народ»! Переезжая по мосту через Чемал, водитель умудрился съехать правым передним колесом с моста и чуть не свалил автобус в реку! Благо, людей в нем не было. Автобус – машина многотонная, выдернуть его назад можно только трактором. Остановили проезжавший мимо трактор «Беларусь», но ему вытащить автобус оказалось не под силу. Пришлось оставить все до утра, а наутро ехать в Чемал за бульдозером. С грехом пополам вытащили автобус, в чем большую помощь оказал тогдашний студент, а ныне – преподаватель кафедры КТРС Виктор Брем. Но всей этой истории я не видел, так как уехал накануне с нашим иностранцем, которому надо было улетать раньше окончания школы. Ее мне рассказали уже после непосредственные участники тех событий!

Ну а мы ехали тогда вчетвером с иностранцем в «Газели» – я, Квиро, Вадим Некрасов и Олег Стукач из Томска. До аэропорта мы добирались 11 часов! Правда, с остановками. Обедали мы в Аржан-Суу, заказали лагман. И тут кореец мне говорит: «Когда мы ехали «туда», мне после водки было так плохо, так плохо… А когда поел вашего сибирского томатного супа, сразу стало так хорошо!» Под словом «томатный суп» он понимал наш русский борщ. Кстати, как-то одному из наших участников на школе пришло в голову показать корейцу зеленую мохнатую гусеницу. Но он не знал, как по-английски будет «гусеница», и назвал ее «зеленым крабом». Кореец немедленно заинтересовался, и стал внимательно разглядывать, где это тут в траве ползают крабы зеленого цвета!

В общем, наш гость остался доволен поездкой, и в ответ пригласил меня посетить Южную Корею, где сотрудники лаборатории того профессора были настолько общительны со мной и предупредительны, что мне потом пришлось еще и извиняться за трудности, которые корейцу пришлось пережить в Сибири! На что он многозначительно заметил «Не извиняйтесь, не нужно. Это только опыт». Журнал, главным редактором которого он тогда был, приходит мне совершенно бесплатно и до сих пор!

Продолжение следует…

                                                                                                                    Александр В. Гридчин